Буланов Андрей Геннадьевич

Родился 26 апреля 1968 года в Алма-Ата

Образование:

Ленинградский институт инженеров железнодорожного транспорта, факультет «Мосты и тоннели», специальность – инженер-строитель.

Карьера:

1991–1994 гг. – Череповецкий металлургический комбинат, начальник участка искусственных сооружений.

1994–1998 гг. – Череповецкий речной порт, ОАО «Северо-Западное речное пароходство», прораб на строительстве молодежного жилищного комплекса.

1998–2007 гг. – главный инженер ООО «Мостстрой».

2007 г. – директор компании Гидроспецзащита.

Объекты:

АО «Аммофос», АО «Северсталь», Волго-Балт – шлюзы на реке Шексне. Водоканалы Вологды, Череповца и других городов.

Семья:

Женат, дочь.

Домашние животные:

Кот – Малик, собака – Джарик.

Увлечения:

Рыбалка, дайвинг, подводная охота.

Немногие наши герои имеют строительный бэкгрануд и профильное образование. Расскажите, почему в свое время вы сделали именно такой выбор и пошли учиться на строителя?
А выбор небольшой был. Можно сказать, его вообще не было. Все было решено за меня.

Как же так?
Да просто все в моей семье были строителями. Что дед строитель… Хотя он, наверное, больше разрушитель… в инженерных войсках служил. Всю Великую Отечественную войну прошел. Но, конечно, не только разрушал, но и строил тоже. Отец всю жизнь работал на инженерных должностях в Мостоотряде. Брат у меня тоже инженер-строитель, мостовик. Вот и у меня выбора не осталось. Пришлось идти учиться на мостовика. Мостовика-затейника… Другой судьбы я себе и не представлял.

Всегда интересно, как на практике работает этот механизм формирования профессиональных династий.
Как работает? Представьте: мы жили в микрорайоне мостостроительного предприятия. Там только строители – мостовики и автодорожники. Вот вам круг моего общения – строители и их дети. Само нахождение в нашем микрорайоне было своеобразным погружением в профессию. Все эти строительные байки. Короче, я с раннего детства знал, что такое скрепер, автогрейдер, экскаватор, балка, отсыпка, фундамент.

А к отцу на работу в те далекие времена наведывались?
Конечно! Он работал начальником участка, и я с детства катался с ним по объектам. Понятно, что он не горел желанием меня – маленького пацана – брать с собой, но что поделаешь… Хорошо помню, как в первом классе ездил с ним на вахту. Это было строительство автодороги Чимкент-Ташкент. Очень широкая, потрясающая траса! Кажется, у нас до сих пор таких мало строят. А сколько там было интересных инженерных сооружений!

Значит, вахтовиком вы стали еще в школе. А что скажете про институт? Выпускникам часто говорят: забудьте все, чему вас учили. Приходилось ли вам переучиваться после вуза или полученные там знания все же пригодились?
Безусловно, пригодилось. И я никогда не забуду то, чему нас учили. Я закончил Ленинградский институт инженеров транспорта. ЛИИЖТ – это звучит гордо! И я действительно горжусь тем, что учился в этом вузе. У нас был потрясающий профессорско-преподавательский состав. До сих пор всех помню по именам. Вот, к примеру, преподавателем по геологии у нас был профессор Лехтимяке Эйне Вернович, друг Валентина Пикуля. Как он лекции читал! Говорил: «Я вас выжму, как лимон, но вы у меня все минералы будете наощупь знать». Эти люди по-настоящему виртуозно преподносили знания. И это незабываемо. Можно книги писать про таких профессоров.

Выходит, как у классика: «…были люди в наше время, не то, что нынешнее племя…»
Выходит, что так. По всему видно, что изменилась система преподавания и уровень выпускаемых кадров. Многие решения принимаются не своевременно и с большим количеством технических ошибок и как результат – не качественно выполненные работы.

А вы успели застать советскую систему распределения или сразу после вуза столкнулись с суровой реальностью 90-х?
Успел. В советские времена же как было? Пришел молодой специалист по распределению на предприятие, получил квартиру. Три года отработал. Нравится – остался, не нравится – пошел искать себя в другой сфере. Если с работой все складывается, идешь вверх по служебной лестнице: мастер, старший мастер, начальник участка, главный инженер… Дети пошли, семья увеличилась – тебе квартиру расширили. Сейчас рассказываешь, молодежь даже не верит, что так было. Но потом, вы правильно сказали, началась суровая реальность. Пришлось обо всем этом забыть. Надо было просто работать, ни на что особо не надеясь.

Поговорим про это время чуть подробнее.
Давайте поговорим. Распределился на Череповецкий металлургический комбинат на должность начальника участка искусственных сооружений (там, кстати, еще в 90-е мне впервые довелось применить Пенетрон). Думаю, что это был карьерный потолок. Если бы я остался, то до сих пор, наверное, работал бы в той же должности. А что? Хорошая должность, спокойная работа, стабильная зарплата. К восьми – на работу, в 17:00 – домой, выходишь из проходной, головой помотал и забыл, что там. Как нормальная семья жили бы, наверное. Квартира, машина, дача, дети. Пятница – выезд на свою дачу. Одним словом, стабильность.

Но чем-то вам эта стабильность не угодила!
Понимаете, не такой я человек. Мне всегда хотелось заниматься чем-то действительно интересным, а не сидеть всю жизнь на одном хорошо насиженном месте. Финансовый аспект, конечно, важен, но нельзя жить в какой-то придуманной тобой или еще кем-то «стабильностью». И тут предлагает мне новую работу на строительстве жилого дома – прорабом. Ведь интересно построить дом! В институте нам говорили ВЫ – Мостовики! Вы можете построить мост на воде, так что дом на земле тем более. В кратчайшие сроки строю и сдаю дом. Время бешенных перемен 1998 год – ваучеры, приватизация, инфляция. Снова встал вопрос. Что делать? Заняться коммерцией? Торговать?

Но при этом вы не пошли торговать «Сникерсами», а остались в строительной сфере…
Мог бы и «Сникерсами»… Совершенно я этого не боялся. Но я все же решил заняться родным строительным бизнесом. Потому что хорошо разбирался в этой сфере. К тому же как раз в те годы сложилась очень удачная обстановка.

Вот здесь поподробнее.
Ну, смотрите: все эти приватизированные предприятия постепенно избавлялись от, как бы сейчас сказали, непрофильных активов, в том числе от ремонтно-строительных подразделений. Поэтому тот же Череповецкий металлургический комбинат с удовольствием скидывал с себя все работы по ремонту и содержанию. А мы их подхватили.

То есть так вот легко начали работать с этим промышленным гигантом?
Да! Мы как частное предприятие спокойно зашли на площадку ЧМК. Занимались тогда содержанием и ремонтом железных дорог и искусственных сооружений – путепроводов и мостов – на всей территории комбината. Чтоб вы представляли объемы, там полтора километра искусственных сооружений, а железнодорожных путей порядка 500 километров.

Ничего себе!
Да! Это как расстояние от Вологды до Москвы. У нас тогда коллектив предприятия порядка ста человек был, то есть ИТР, рабочие разных специальностей: путейцы, механизаторы, сварщики, резчики, монтажники… И так – вполне успешно – мы работали где-то до 2006 года. У меня в кабинете тогда висела большая карта ЧМК, со всеми железнодорожными путями. И каждую неделю я красным выделял те участки, на которых мы работали. Так вот, со временем карта покраснела.

А что изменилось в 2006-м?
Очевидно, изменился подход к управлению всеми этими промышленными гигантами. Если сначала нам легко отдавали все подряды, то потом руководители решили, что подрядчики на этом деле слишком много зарабатывают. И бизнес пошел не так как мы его планировали, потом только понял – сказывался приближающийся кризис. В таких условиях я решил изменить направление работы. В 2006-м году я приехал на выставку MosBuild, где был стенд группы компаний «Пенетрон-Россия». Я, конечно, вспомнил, что уже применял эти материалы. Освежил информацию. Подумал, что это весьма интересно и перспективно. Подал заявку и уже в 2007-м году стал дилером. Естественно, тогда у меня были нормальные финансовые возможности, поэтому начинал я не с нуля. Вложился и дело пошло.

Насколько я понимаю, вы начинали с выполнения работ, а потом уже занялись и продажами материалов.
Да, мы пришли на рынок именно как исполнители строительных работ. И, быть может, это нескромно прозвучит, но работы, которые мы выполняли, имели успех. Число заказов росло, как снежный ком. В итоге мы попросту перестали справляться с такими объемами и были вынуждены заняться продажами. Естественно, при этом консультировали подрядчиков и – при необходимости – обучали их применять наши материалы непосредственно на объектах.

Вы работаете в Вологодской области. Это, конечно, не Крайний Север и не Дальний Восток, но все же: можно ли говорить о какой-то специфике вашего региона?
Здесь надо понимать, что в 1954 году на территории Вологодской области было начато масштабное строительство. Появляются основные промышленные гиганты региона – Производственное объединение «Аммофос» и Череповецкий металлургический комбинат, который входит сегодня в холдинг «Северсталь». Это крупнейшие в Европе химические и металлургические предприятия, которые во многом определяют экономику нашего региона.
Но самое главное, что, придя на рынок с материалами системы Пенетрон, мы столкнулись вот с какой проблемой: строительный комплекс региона был основан на тех технологиях, которые применялись еще при возведении этих промышленных гигантов. Это были старые устоявшиеся нормы и правила, в которых про Пенетрон ничего не сказано. Вот здесь-то и началась большая работа. В первую очередь, с проектировщиками.

Хотел спросить, как вы продвигаете Пенетрон, но вы на этот вопрос отчасти уже ответили. Очевидно, первоочередное внимание уделяете проектировщикам.
Так и есть. Основный упор мы делаем на проектные институты и бюро. Приходим туда, устанавливаем контакты и работаем с конкретными людьми. Большую помощь оказывает техническая документация и информация, разработанная специалистами ГК «Пенетрон-Россия».

А с небольшими частными клиентами работаете?
Да. Такие заказчики обычно звонят, консультируются, приезжают к нам в офис, мы им все рассказываем и показываем, выезжаем к ним на объекты, а при необходимости, если они отказываются верить нашим словам, делаем пробные участки. Потом помогаем им найти подрядчиков, которые умеют работать с нашими материалами.

В выставках участвуете?
Да. По традиции. Хотя большого эффекта они не дают. Но о себе надо напоминать. Вот мы и напоминаем.

Какую рекламу чаще используете?
Что касается рекламы, то мне кажется, что сегодня важен интернет. Человек должен легко находить Пенетрон во Всемирной сети. И если попал на сайт penetron.ru, так же легко – по IP-адресу – переходить на сайт дилера в своем регионе.

И все же расскажите по секрету (обещаю, мы никому не скажем!), что действительно помогает развитию бизнеса?
По секрету расскажу. Хотя уверен, что все это и так знают. Бизнесу помогают личные отношения, личные связи, личные знакомства. Я в строительном комплексе не первый день работаю. И могу точно сказать: у нас все друг друга знают. Ты просто звонишь и говоришь: «Здравствуйте! Буланов. Пенетрон» – и все всё понимают.
Кстати, есть еще один интересный фактор, который помогает продвигать Пенетрон. Это простота наших материалов. Вот у меня случай был, к примеру, на одном крупном объекте. Турецкая компания строила третью очередь карбамидного производства для АО «Аммофос». Меня вызвал их главный инженер и говорит: «Хотим применять ваш Пенетрон. Мы работали с чем-то похожим, но мои подчиненные совсем запутались: там слишком много разных узкоспециализированных материалов. А у вас, – говорит, – все просто: «Пенетрон», «Пенекрит» и «Адмикс». А если совсем все плохо, то «Пенеплаг».

Но есть и начинающие пенетронщики, у которых пока нет связей, но уже есть Пенетрон. Что им посоветуете?
Для начала я хочу их поздравить, потому что у них впереди много интересного. У них есть Пенетрон – уникальный материал, который никогда не подведет. Это сотрудники группы компаний «Пенетрон-Россия» и все дилеры, которые всегда готовы помочь. Вот у нас впереди Дилерская конференция. Можно приехать туда и пообщаться с людьми, которые много лет занимаются Пенетроном и накопили колоссальный опыт. Все готовы поделиться. Так что помните: вы не одни, за вами стоит сильная и дружная семья пенетронщиков, которая всегда придет на помощь.

Да, Пенетрон не подведет. И здесь самое время рассказать о каком-нибудь интересном объекте, на котором вы использовали Пенетрон или другие материалы холдинга «Пенетрон-Россия».
А у меня все объекты интересные. Если что-то совсем неинтересно, то я просто за такое не берусь. Продаю материалы, рекомендую подрядчиков и все. Но вот бывают объекты, которые делаешь, и душа поет. О таком могу рассказать. Тем более что именно там я познакомился со спецификой реставрационных работ. Это Спасо-Прилуцкий монастырь.

Да, это объект культурного наследия федерального значения. Кстати, есть легенда, что именно в Спасо-Прилуцком монастыре спрятана знаменитая библиотека Ивана Грозного. А мы как раз восстанавливали стены и фундаменты – очень древние слои. Представляете! Но самым удивительным было знакомство со спецификой реставрационных работ и с людьми, которые этим занимаются. Они настоящие профессионалы и очень болеют за свое дело. Бьются за каждую песчинку. И очень здорово, что наши материалы для таких работ подходят.

Теперь благодаря вам и Пенетрону этот потрясающий монастырь простоит еще не один век. Но я знаю про другой ваш объект, который потребовал особого подхода и особой смекалки. Это гидроэлектростанция на реке Шексне.
Да, это тоже очень интересный объект. Во-первых, достаточно старый: там стоят турбины «Электросила» 1972 года. Во-вторых, мы работали на отметке – 21 метр. Занимались герметизацией вводов труб, которые подают воду для охлаждения турбин. Толщина стены плотины в этом месте до шести метров. Пришлось со стороны воды с помощью водолазов опустить специальный щит, который – как мы ни старались – все равно допускал небольшие протечки. Старую трубу мы обрезали и использовали ее как гильзу, новую завели в нее. И всю толщу – а это шесть метров! – надо было герметизировать с помощью наших инъекций. Но как при этом предотвратить доступ воды, которая проникала через щит? На помощь пришла смекалка. Мои парни предложили надеть на новую трубу автомобильную камеру и после введения в гильзу накачать ее. Так и сделали. Потом заполнили все инъекционными составами. Результат превзошел все наши ожидания!

Андрей, вы упомянули водолазов, а я знаю, что вы как раз занимаетесь дайвингом и подводной охотой. Среди наших героев уже были подобные уникумы. Вы их, наверное, знаете. Это и Андрей Дзвинник из Хабаровска, и Олег Булатов из Томска…
Да, конечно, я их знаю.
 
Но мне каждый раз интересно, откуда берутся столь экзотические увлечения.
Ооо, это целая история. Как-то раз мы были в обычной туристической поездке, где всем желающим предлагали совершить пробное погружение. Схема такая: один инструктор и два любителя экстрима, то есть туриста, спускаются на глубину буквально пять–шесть метров. Я, конечно, захотел. Всю жизнь мечтал под водой поплавать. Только вот так случилось, что в баллоне неожиданно кончился кислород. Я с перепугу пулей вылетел из воды. Скандал, конечно, был. Но самое главное: я по-настоящему испугался и заработал себе фобию: даже к бассейну после этого случая не подходил.
 

И как же вы избавились от этой фобии?
Через некоторое время друзья мне говорят: от чего заболел, тем и лечись. И я пошел на курсы дайвинга. Инструктор был хороший – Саша Губин. Он, кстати, сейчас представитель Географического общества в Вологодской области. Помогает мне в работах, которые связаны с погружениями и подводными обследованиями объектов. Вот он мне все по полочкам разложил, показал и, самое главное, избавил от всех страхов.

А как перешли от дайвинга к подводной охоте?
Здесь все очень просто. В нашей местности же нет дайвинга как такового. Вода не такая прозрачная. Красоты не те. А чтоб жабры не засохли, как говорят «ластоногие», надо нырять. Вот и ныряешь, объединяя рыбалку и охоту.

Похвастаетесь трофеями?
Я, знаете, не из тех, кто вешает на стену голову убитого слона и фотографируется с трофеями. Но интересный случай расскажу. Это случай про подводную охоту и про то, как работают наши стереотипы. Участвовал я когда-то в дайв-сафари. Неделю мы ходили на яхте и погружались к затонувшим кораблям (у дайверов это называется рэк). Хозяин яхты мне предложил подводную охоту. «Там, – говорит, – на рифы село судно, разломилось, а в проломе живет семья окуней. Ты первый идешь, я второй. Ныряем и стреляем. Понял?» Конечно, понял. Чего ж тут не понять? И вот мы нырнули. Я иду вдоль борта – жду окуня. А я, как и любой русский человек, хорошо знаю, что такое окунь и каким он бывает. Подплываю, значит, к пролому, а там вот такооой глаз! И вот такааая голова. Как у лошади! Это был морской окунь групер. У меня аж глаза из маски выпали. Вот такие веселые случаи бывают, связанные с ломкой стереотипов. Кстати, точно так же стереотипы ломает наш Пенетрон. Раньше же все думали, что гидроизоляция – это только битум. А мы утверждаем: Пенетрон.